"Из двух зол". Проблема выбора в фантастических рассказах Ю. Уленгова и С. Лукьяненко

Древнегреческий философ Аристотель, живший в середине 4 столетия до н. э., принес миру много открытий и крылатых изречений.

В книге «Никомахова этика» он весьма уместно употребил хлесткое выражение: «De duobus malis minus est semper eligendum», дословно которое можно перевести так: «Меньшее из зол следует избирать». Знаменитый римский оратор Марк Туллий Цицерон развил эту мысль в своем труде «Об обязанностях»: он утверждал, что выбирая из двух зол, нужно не только предпочесть самое малое, но и постараться извлечь из них то, что есть в них доброго.

Принцип «двух зол» стал одним из важных этических понятий, обозначающих заведомо непривлекательные альтернативы в ситуации непременного выбора.

Концепция «меньшего зла» нередко служила людям прикрытием для достижения собственных, отнюдь не благих целей.

О проблеме выбора идёт речь в двух фантастических рассказах, которые я прочитала в ноябре в рамках читательского марафона «Отличная книга». Не пожалейте времени и прочтите эти рассказы.

Угенгов Ю. «Из двух зол»

Где-то под Луганском в убежище, которое раньше было цехами  завода «Лугансктепловоз , живут , прячутся от радиации , от войны,  от одичавших кошек, под воздействием радиации, осадков и еще не пойми чего превратившиеся в настоящих монстров,  оставшиеся в живых люди.

 

«В первый раз болезнь проявилась три недели назад. Заболел мальчонка, сын Колотовских. Парень был бойкий, хоть худой и бледный — как и все, кто родился после войны. Темные пятна на руках появились. Сначала думали, что в плесень влез где-то. Отправили в медпункт. Оказалось — не плесень. А вот что это было — никто сказать не мог»

«…Потом пятнами пошли родители Андрюшки. Ирония судьбы. Мать его как раз медсестрой была. А отец — Седой. Тридцатилетний старик, как шутили над ним в убежище, один из сталкеров Шурупа. Началась паника. Когда еще трое перекочевали из своих каморок в лазарет, Андрюшка умер. Алена, мать Андрюшки, вынести этого не смогла и ночью вскрыла себе вены скальпелем. Седого пришлось успокаивать. А потом один из успокаивавших его сталкеров издали показал Шурупу руку в пятнах, простился и ушел на поверхность, не желая загибаться в лазарете. К тому моменту,  заболевших было уже под тридцать, а умерли пятеро….

Лечить нечем, и было принято решение…

— Вы понимаете, что этого делать нельзя? — впервые в жизни Шуруп орал на старосту. — Это наши люди! Люди! А вы их собираетесь...

— Паша, тихо, тихо. Не горячись, — Иван Николаевич выставил перед собой руки, будто пытаясь успокоить сталкера. На деле же он просто испугался, когда, отшвырнув в сторону попытавшегося преградить ему путь солдата, Шуруп ворвался в его кабинет.

— Паша, я обо всем поговорил со Львом Георгиевичем. Он все понимает и говорит, что выход найти ему не удается. Он не знает, что это за болезнь, Паша. Мы не можем так рисковать, пойми!

— Вы собираетесь убить живых людей! Просто так — взять и убить восемнадцать человек...

— Семнадцать, — поправил его староста.

— Кто?! — Шурупу будто с размаху заехали под дых. Он внимательно посмотрел в глаза старосте, боясь увидеть там ответ.

— С Вероникой все в порядке, — староста понял, какую глупость сморозил, и поправился. — Ну, насколько может быть в порядке.

— Николаич, родной! Ну, подожди! Прошу тебя! Пару дней подожди! — казалось, сталкер готов упасть на колени.

— Чего ждать, Паша? — в голосе старосты лязгнула сталь. — Лев Георгиевич говорит, что с тем, что у него есть, он даже диагноз поставить не может, не то что вылечить их! И себя тоже, между прочим. Он говорит, что нужное ему оборудование было только в областной больнице. Ты понимаешь, что это значит? Да с тем же успехом оно может быть на Луне! Для нас это одинаково далеко. Это другой край города! Да еще и возле аэропорта. Ты сам знаешь, что «восточные» говорят про автовокзал, а больница — еще дальше.

— Но не про больницу же говорят! Я пойду! Я дойду туда и вернусь! И принесу все что нужно! Сам пойду, сам!

— Прекрати истерику! — Иван Николаевич грохнул кулаком по столу. — Не дойдешь ты туда. Даже если знать точно, что там все в порядке, — не дойдешь! Понимаешь ты это или нет?! — сменив тон, староста продолжил.

— Они ничего не почувствуют. Я все обсудил со Львом. Он что-то добавит им в еду завтра утром. И все. Они просто уснут. А потом... Потом проведем дезинфекцию.

— Люди вам этого не простят, — мертвым голосом проговорил Шуруп.

— Люди сами все решили, Паша. Пока тебя не было — было общее собрание. Твой голос бы ничего не поменял, — староста вышел из-за стола, подошел к сталкеру и обнял его за плечи. — Крепись, Павел.

Но Шуруп, он же,  Павел, не сдался. Он сделал СВОЙ ВЫБОР.

Утром группа зачистки, с самодельными огнеметами наперевес, упакованная в смоченные водой ОЗК, вошла в лазарет,  и в растерянности остановилась. Помещение было пустым…

Рассказ «Из двух зол» читать  https://story.boooka.ru/2018/Yuriy-Ulengov-Iz-dvukh-zol.html

 

Лукьяненко С. «Мой папа – антибиотик»

Этот рассказ  я читала давно, вспомнила  и перечитала для  читательского марафона. Помню, что публиковался он в каком-то журнале. Меня удивило название - необычное и немного странное. Что значит папа - антибиотик?.. Оказалось, что таким образом Лукьяненко проводит интересное сравнение: государство - организм, то, что плохо для государства - болезнь, военные - антибиотики.

«Планета Туан звезды Бэлт. Почти сорок световых от Земли. И мой папа был там. Спасал людей. Лечил болезнь под названием «Мятеж».

 Они живут вдвоем - отец и сын.  Мама ушла от папы.

— Неужели ты не видишь, в кого превратился, Борис? Ты даже не робот — для них есть Три Закона, а для тебя ни одного. Ты делаешь то, что тебе прикажут, не думая о последствиях.

 — Я не имею права об этом думать. Решает Земля. Она определяет болезнь, она назначает лечение. А я просто антибиотик.

— Антибиотик? Верно. Они тоже лупят наобум — и по болезни, и по человеку».

Раз или два в месяц папа уезжает на несколько дней, а когда возвращается, привозит сыну подарки — удивительные вещи, которых нет ни в одном магазине.  Сын любит папу и хвастается им перед своими сверстниками. В этот раз папа привез ему широкий металлический браслет...

« — Пап, а что это такое? — поднял я браслет. — Опознавательный знак мятежников. Разъяснить ценность подарка — это целое искусство. Не меньше, чем выбрать хороший подарок. Папа умел и то, и другое.

«Теперь я смотрел на металлическое кольцо с куда большим уважением. — А зачем кнопка? — Что-то вроде сигнала. — Папа забрал у меня браслет и теперь крутил его двумя пальцами. — Мы так и не разобрались до конца, но, похоже, в этом браслете мощный одноразовый передатчик. Кнопку полагалось нажимать в критической ситуации, после ранения или взятия в плен. Сигнал «Я вне игры», понимаешь? Кнопку можно нажать лишь раз»

 Но браслет оказался не просто куском металла... и снят он был с руки не простого мятежника…

«Немыслимое совпадение стало справедливым благодаря своей немыслимости»

 Описать свои впечатления от рассказа и не рассказать содержание – сложно, рассказ-то короткий.

Меня удивило, как Лукьяненко пишет от лица тринадцатилетнего мальчишки. Он умело передаёт его  непосредственность и искренность. В этом рассказе мальчик переживает самые разные чувства - восхищение, нетерпение, волнение, страх... и ему веришь. А когда веришь чувствам персонажей, то будто бы переживаешь их все вместе с ними. Рассказ произвел на меня сильное впечатление. Люблю такие короткие и ёмкие истории. Маленькие эпизоды больших жизней.
Кажется, что история нелепая в своей фантастичности. Но равнодушным не оставляет. Самого страшного удалось избежать? Но поймёт ли сын отца, простит ли?

Читать: http://lib.ru/LUKXQN/lknkmpnt.txt