Такие разные семейные истории

Приветствую  любителей чтения и тех, читает мало, но хочет интересно скоротать время. Сегодня книги, которые я представляю   - это семейные истории, но очень необычные –  не семейные саги, а детективы и не то фантасмагория, не то приключение. Но во всех трёх книгах события происходят в праздничные дни Рождества или Нового года. Взяла их в областной библиотеке перед Новым годом с выставки.

 

А. Кристи «Рождество Эркюля Пуаро»

Прочитала  много романов Агаты Кристи, но такое произведение ещё не попадалось.

В канун Рождества в Горстон-Холле собирается вся семья, но отношения между ними очень напряженные.

— Вот это да, рождественская семейная идиллия! Что это с нашим стариком? Уж чем он никогда не грешил, так это сентиментальностью. Семья вообще, насколько я помню, никогда его не интересовала. Видать, здорово изменился!

Старый миллионер Симеон Ли сознательно доводит каждого из своих детей и их супругов до нервного срыва, поэтому, когда его убивают, полиция понимает, что практически у всех участников драмы был мотив для преступления. В ходе расследования раскрываются некоторые семейные тайны, некоторые из них вполне безобидны, а некоторые имеют прямое отношение к убийству.
— Но я был более грешен, чем остальные. — Симеон засмеялся. — И знаешь, совсем не жалею об этом. Нет, я ни о чем не жалею. Я получал удовольствие от жизни…  От каждой ее минуты! Говорят, что, когда становишься старым, приходит раскаяние. Чепуха! Я ни в чем не раскаиваюсь. Ну так вот: грешил я с размахом, нарушал все заповеди разом! Обманывал, воровал, лгал… Да! И женщины! Их у меня было столько…

Роман "Рождество Эркюля Пуаро" написан в далеком 1938 году, но классика на то и классика, чтобы быть актуальной в любые времена. Это произведение немного нетипично для Кристи, её детективы всегда были такие очень спокойные и английские, чопорные. Здесь же она немного изменила себе и добавила драматизма и крови. А в остальном, всё по плану: в замкнутом пространстве собирается группа людей и происходит убийство. Если бы этот был А. К. Дойль, то можно было бы подумать, что орудием убийства было духовое ружье и стрелок спрятался на крыше соседнего дома, но тут все довольно мило - ножевая рана и запертая дверь. Как так может быть? - задавалась я вопросом до самого финала, который был для меня неожиданностью.

— Семья… О Господи, разве это семья? — вдруг зло рассмеялся он. — Ты только на них посмотри! Ни одного внука, некому продолжить наш род! Что с ними? Ведь в их жилах течет и моя кровь, а? Ладно, внука, но ведь и сына стоящего, не важно, законного или незаконного, тоже нет. Вот, например, Альфред. Господи Боже, да на него ведь тошно смотреть! Вечно уставится своими по-собачьи преданными глазами.., все готов стерпеть, лишь бы мне угодить. Ну не дурак?! А вот его жена Лидия… Лидия мне нравится. У нее есть характер. Но она меня не любит. Нет, не любит, хотя и ладит со мной ради своего дурачка. — Он взглянул на сидящую рядом девушку. — Запомни, Пилар, на свете нет ничего более скучного, чем рабская преданность.

Она лукаво улыбнулась. А он продолжал, согретый присутствием этой воплощенной юности и женственности:

— Ну а Джордж? Что такое Джордж? Ничтожество! Холодный слизняк! Напыщенный пустозвон, безмозглый, да к тому же скупой! Дэвид? Дэвид всегда был глупцом. Глупцом и фантазером. Сын своей матери. Не отходил от нее. Единственный разумный его поступок — это женитьба на степенной и вполне приятной женщине. — Он стукнул кулаком по ручке кресла. — Лучший из них — Гарри. Бродяга и неудачник! Но в нем, по крайней мере, чувствуется жизнь!

— Да, он славный, — согласилась Пилар. — Он здорово смеется — громко так и откидывая голову назад. Да, мне он очень нравится.

— Правда нравится? — посмотрел на нее старик. — Гарри знает, как понравиться женщине. Это ему передалось от меня. — И он засмеялся натужным хриплым смехом. — Нет, я неплохо пожил на свете, совсем неплохо. Много чего повидал. И попробовал.

— У нас в Испании есть поговорка, которая звучит примерно так: «Бери, что хочешь, но помни о расплате, говорит Господь».

Симеон одобрительно стукнул по ручке кресла.

— Отлично сказано, девочка. Бери, что хочешь… Я всю жизнь так и делал. Брал, что хотел…

— И расплачивались за это? — вдруг звонким голоском спросила Пилар

Характеры персонажей написаны настолько ярко, что иногда было ощущение, что я смотрю кино. Я вполне себе представляю выражение лица старика-миллионера, когда он дал возможность своим детям услышать фразу про изменение завещания, я так и вижу, как бушует огонь жизни в глазах у испанской девушки Пилар и, конечно же, по фильмам помню как выглядит Эркюль Пуаро.

— Сейчас Рождество, — сказал он. — В каждом доме царят мир и покой. У всех праздничный настрой.

Эркюль Пуаро откинулся на спинку кресла и, соединив кончики пальцев, задумчиво взглянул на полковника.

— Значит, вы считаете, что на Рождество преступлений не совершается? — промурлыкал он.

— Именно.

— Почему?

— То есть как почему? — Джонсон даже несколько опешил. — Да я же только что сказал, люди настроены на тихий семейный праздник.

— До чего же вы, англичане, сентиментальны, — пробормотал Пуаро.

— Ну и что? — загорячился Джонсон. — Да, мы чтим старые традиции и праздники! Что в этом дурного?

— Ничего. Все это прекрасно. Но давайте разберем некоторые моменты. Вот вы говорите, что на Рождество везде царят мир и благодать. А это значит, что будут много есть и много пить, не так ли? Будут переедать! А переедание ведет к расстройству желудка! А стало быть, к раздражительности!

— Раздражительность едва ли может стать причиной преступления, — возразил полковник Джонсон.

— Ну не скажите. Или еще пример. Итак, на Рождество, как вы утверждаете, повсюду воцаряются тишь, гладь да Божья благодать. Забыты старые распри, все недруги превращаются в друзей, хотя бы на время забыв о вражде.

— Забыв о вражде, именно так, — кивнул Джонсон.

— И семьи — семьи, которые, возможно, целый год друг о друге и не вспоминали, — собираются вместе. В подобной ситуации, друг мой, почти наверняка возникает напряженность, разве я не прав? Люди, которые отнюдь не испытывают друг к другу симпатии, вынуждены держать себя в руках, да при этом еще и улыбаться. Вот и получается, что рождественская идиллия — это сплошное лицемерие — а все это вместе вызывает моральный дискомфорт, pour Ie bon motif, c'est entendu [9], но тем не менее лицемерие!

— Я не совсем с вами согласен, — неуверенно заметил полковник Джонсон.

— Ну что вы, — улыбнулся ему Пуаро, — я вовсе не прошу вас со мной соглашаться. Просто я хотел вам доказать, что в подобных ситуациях — когда люди испытывают тяжесть в желудке и одновременно душевное напряжение, совершенно незначительная неприязнь и пустяковые разногласия могут внезапно усилиться. И то, что человек вынужден притворяться более любезным, более терпимым, более великодушным, чем он есть на самом деле, в какой-то момент может толкнуть его на абсолютно непредсказуемый поступок, на который он ни за что не решился бы в иных обстоятельствах! Если поставить преграду на пути естественных порывов, mon ami [10], рано или поздно преграда рухнет и начнется катаклизм!

Любителям хороших детективов нет смысла рекомендовать Агату Кристи, они и сами знают, что плохого она не напишет. Поэтому - читайте и ищите убийцу.

Вересов "День Ангела"

Снимая с полки выставки эту книгу, соблазнилась милой семейной идиллией на обложке. Но не тут-то было. Рождество в ней началось только на последних страницах.

Вначале я, вообще не могла вникнуть в содержание, но потом поняла, что это последняя книга трилогии Дмитрия Вересова "Семейный альбом". Видимо, в первых двух книгах было описано начало семейной легенды необычной  петербургской семьи Луниных – Михельсон.

Из аннотации:

Франц и Мария, разлученные Гражданской войной и считающие друг друга погибшими, обзаводятся семьями. Но их клятвы в вечной любви услышаны – только исполнить их суждено уже детям. И судьба ведет их навстречу друг другу, сквозь расстояния, годы и разлуки…

В третье тысячелетие семья Луниных входит в состоянии предельного разобщения.

Не знаю, как написаны первые 2 книги, но третью часть этой книги читалась, как фантасмагорический триллер с претензией на остроумие. Я пребывала в полнейшем ступоре первые две трети этого сумасшествия, но все же, заставила себя дочитать книгу.

«В темную кладовую, где сидел и томился с бутылкой колы рыцарь в изрядно помятых доспехах, доносился регги. Похоже, включили запись Эм-Си Марии, решил Никитушка, и теперь ей вдохновенно – куда девалась обычная болотная меланхолия! – подпевает Вова-растаман с ребятами. Всем хорошо и весело, даже вечно печальному Вове, даже Сашка счастлив и нежностями совсем замучил Перегринуса Пятого. Даже Войд перестал пыжиться и дурачился совершенно по-детски, возя над головой надувную девушку.

Это сон, сон, внушал себе Никитушка, как внушал когда-то осенью, барахтаясь в стечении обстоятельств, будто в лотерейном барабане между жесткими шарами. Это сон, говорил он себе и перекатывал в руках картонный шлем. И в этом сне Таня, с которой он так жаждал и не успел поговорить, танцует и целуется с Яшей-скрипачом, родители влюблены и молоды, Аня… Аня не дождалась. Не дождалась, как и он, и превратилась в птицу, в зеленую легкомысленную хохлатую птицу. Хотя это ему наверняка показалось. Откуда здесь Аня?

Что за странный дом! Что только не покажется здесь, чего не привидится! Даже Эм-Си поет, как настоящая, вместе с Вовой. Скорее бы кончилась эта ночь, эта фантасмагория с видениями и несвоевременными встречами, с чужим весельем. Разорвать бы это сплетение чудес, раздернуть пошире и выйти в снег. Но ведь и сегодняшняя метель фантасмагорична, куда-то еще унесет?

Никита задремывал в темноте, прислонясь к стеночке, и понимал, что видит сон, когда приоткрылась дверь кладовой, и в луче света появился белый ангел с перекошенными крылышками. Никита устало усмехнулся и произнес:

– Вот как, это ты! Ну, надо же. Нет, а что я удивляюсь? Сегодня ночь исполнения желаний, и все это не устают повторять, уши прожужжали. Все желания исполнены, и, видимо, настала, наконец, моя очередь. Только вот какая беда. Беда, ангел. Тот главный, ведающий чудесами, что тебя ниспослал, притомился, должно быть, на старости лет. И ошибся…»

Удалось понять, что, семья неожиданно воссоединится. И желания всех исполнятся. Ну и хорошо, дочитала.

 

Калинина Д. "Пикник на Лысой горе"

Начиная читать эту книгу, я подумала, что автор впечатлилась чтением Агаты Кристи и решила на свой вкус переписать роман.  Есть богатый дедушка, который живёт в шикарном особняке в предместье Риги, есть куча наследников: сыновья со своими семьями, потом появляются внебрачная дочь и тайная жена (она же экономка). Тут есть и гомосексуалисты и тайные дети. «Милая семейка!», настоящий серпентарий – так характеризует членов семьи,собравшихся встретить Новый год, героиня романа Инна.  Как вы понимаете,  главу семейства убивают накануне Нового года, ведь он, также как у Агаты Кристи, собирается изменить своё завещание.  Правда, автор этой книги расширила круг наследников – тут не только дочь умершей дочери (внучка), но и будущая жена… Да, и вместо знаменитого сыщика Эркюля Пуаро здесь девушка Инна, приехавшая погостить к  сводной сестре Наташе. Им и  пришлось распутывать сложнейший клубок преступлений: убийства, похищения, поиски завещания, по которому Наташа становится одной из богатых наследниц.

Не Агата Кристи, но лёгкий, простой, незамысловатый дамский детективчик с наличием юмора, интриги, нелепостей, глупостей (куда же без этого?). Эта книга из разряда тех, которые "щёлкаются как семечки", читаются легко и так же легко и быстро забываются. Хорошо подходит для коротания времени в дороге, в полёте, на работе. И вообще, если под рукой больше нет никаких книг, то можно почитать и это. На один раз. Может быть, и понравится! Но если хотите прочитать и Дарью Калинину и Агату Кристи, читайте сначала Дарью…

Вот такие разные книги, так и семьи в них совсем, совсем разные

Семейные истории в книгах (читайте в моём блоге):

Бакман Ф. "Здесь была Бритт- Мари"

Токарева «Маша и Феликс» 

Джейн Остен «Эмма» 

Степнова «Женщины Лазаря»
Бетти Смитт «Дерево растёт в Бруклине» 

Катишонок Е. «Против часовой стрелки»